Новый судебный иск к российскому монополисту — скорее переговорная позиция, а не реальный шанс выбить $12 млрд.

Заявление «Газпрома» относительно нежелания обсуждать с «Нафтогазом» вопросы транзита газа без отказа украинской стороны от победы в Стокгольмском арбитраже — не новость. Перед новым годом министр энергетики РФ Александр Новак озвучил ту же самую позицию, что и Миллер, глава «Газпрома»: российская сторона готова к переговорам и поиску компромиссных решений в случае, если на повестку дня будет поставлен вопрос внесудебного урегулирования решений в Стокгольме. Так что удивление Витренко явно напускное.

Кроме того, «Газпром» не готов идти на переговоры в нынешнем формате с действующей украинской властью, а также Коболевым и Витренко, как ее представителями. В этой позиции больше политической составляющей, чем экономической. В марте у Коболева заканчивается контракт с «Нафтогазом», 31 марта пройдут президентские выборы и вопрос, что будет происходить после этих выборов, остается открытым. Поэтому «Газпром» будет затягивать время до появления новых переговорщиков со стороны Украины, а дальше все будет зависеть от того, кто придет к власти и какой внешнеполитический курс выберет Украина — будет ли нынешний курс откорректирован и состоится ли снижение градуса напряженности в отношениях между Киевом и Москвой.

Нужно четко понимать, что у Европы, третьего участника переговоров, есть высокая степень заинтересованности в договоренности относительно транзита газа по украинской территории, потому что после 2020 года транзит все равно сохранится и значительные объемы российского газа продолжат идти через украинскую ГТС. Европа пытается избежать повторения 2009 года и хочет получить гарантии, пусть и формализированные, в виде договора/контракта, который обеспечит стабильный транзит во время отопительного сезона. И я не исключаю, что Брюссель может прибегнуть к достаточно серьезному прессингу Киева для того, чтобы сделать его позицию более уступчивой и договороспособной.

Предметно можно было говорить о перспективах отношений «Нафтогаза» и «Газпрома», если бы в НАК заявили, что готовы обсудить итоги Стокгольма, выйти во внесудебное решение. Потому что по большому счету подобного рода взаимные претензии всегда можно урегулировать переговорным путем — те же $2,56 млрд, присужденные Украине в суде, можно было бы получить в виде газа, или преференций по цене при прямых поставках со стороны «Газпрома», или фиксированной цены на определенный период. То есть, при желании договориться можно.

Если стороны хотят прийти к какому-то решению, то обычно прибегают к прямым переговорам. Но у «Нафтогаза» инфантильная позиция поэтому мы пользуемся посредничеством Европы и все это напоминает переговоры по Донбассу — есть Трехстороння контактная группа, которая, по большому счету, не имеет влияния и не принимает глобальных решений, которые способны повлиять на ситуацию и кардинальным образом урегулировать конфликт.

Для того, чтобы Европа предметно включилась в процесс инвестирования в украинскую ГТС и создания консорциума, необходимо провести анбандлинг, создать независимого оператора, провести его сертификацию в Евросоюзе. И со стороны Европы такая заинтересованность есть, а создание консорциума могло бы стать предметом трехсторонних переговоров. Но до тех пор, пока «Нафтогаз» не выполнит нормы третьего энергопакета, к этому вопросу Европа не перейдет. Для того, чтобы к переговорам перейти, нужен предмет, у нас его сейчас нет — нет сертифицированного оператора, который будет осуществлять транзит газа. И это головная боль для европейской стороны, потому что ей придется отвечать на вопрос «Газпрома» «Кто будет отвечать со стороны Украины за транзит?»

Транзит через Украину будет продолжен в любом случае и после 2020 года, вопрос только в объемах. Коболев очень склонен делать заявления, которые превышают его полномочия и которые совершенно не входят в его компетенцию: то он занимается вопросами субсидий, то вопросами внешней политики, то эффективностью Кабмина. Так что заявления главы правления НАК о демонтаже украинской ГТС после запуска «Турецкого потока» и «Северного потока-2» — не более, чем политические заявления.

Заявления же о подаче иска к «Газпрому» по потере стоимости украинской ГТС из-за строительства обходных потоков и невыполнения обязательств перед «Нафтогазом» как владельцем контракта, ощущаются как шизофрения, поскольку контракт действует до 10:00 1 января 2020 года, и только к этой дате «СП-2» будет запущен. Перспектив даже в случае подачи подобного иска я не вижу — в том числе и по сумме иска (Стокгольмский арбитраж своим решением дал четко понять, что не намерен принимать решения, которые могут нанести десятки миллиардов убытков одной из сторон). В данном случае это выглядит как принуждение к сотрудничеству, которое противоречит и нормам международного права, и нормам коммерческого права. Это заявление скорее переговорная позиция: сначала создается некий симулякр, который потом используется в качестве одной из опор на переговорах.

Валентин Землянский — директор энергетических программ Центра мировой экономики и международных отношений НАН Украины, эксперт по вопросам энергетики.